среда, 29 августа 2012
Мы - сновиденья, зримые душой, и непостижен сон души чужой. (с) Фернандо Пессоа
В стародавние времена стоял на берегу моря, у самой воды, город Ис. Не было нигде в мире другого города, равного ему по красоте. Много было в городе красивых зданий, которые удивляли путешественников, но больше всего поразжали их огромные шлюзы, которые охраняли город от приливов.
Так бы и стоял город до сих пор и удивлял нас своим великолепием, но загордились его жители. Перестали они думать о Боге и предались всевозможным развлечениям, думая только о сегодняшнем дне. Напрасно предупреждал их святой Гвеноле, что прогневается Бог и разрушит город, как разрушил он когда-то Содом и Гоморру. Не слушались его горожане, только смеялись. И ничего не мог поделать ни святой Гвеноле, ни добрый король Градлон, который правил городом.
И вот однажды случилось то, что должно было случиться. Была у короля Градлона дочь-красавица. Как и все жители города, она думала только о развлечениях, и ни о чем больше. И вот однажды явился к ней сам дьявол в образе прекрасного юноши и сказал, что подарит ей свою любовь, если принцесса принесет ему ключи от шлюзов. А ключи король Градлон всегда носил при себе. Нелегко было достать их, но принцесса согласилась. Украла она у отца ключи и отдала их дьяволу.
И вот ночью открылись шлюзы и хлынули в город потоки морской воды. Жители в панике стали спасаться, но все они погибли в морских волнах. Только король Градлон и святой Гвеноле смогли избежать смерти. Как только стало море наступать на город, вскочил король Градлон на коня и посадил на него свою дочь. Поскакали они прочь от погибающего города, но волны стали настигать их.
– Не спасешься ты, пока не погибнет в пучине Дьявол, – сказал королю святой Гвеноле.
– О каком дьяволе ты говоришь? – изумился Градлон, – Ведь здесь только ты, я и моя дочь.
– Дьявол сидит на твоем коне позади тебя! Пока ни погибнет твоя дочь, не остановится море.
И в самом деле, пока не исчезла принцесса в морской пучине, не перестало море наступать.
Не стало больше города Ис. Перебрался Градлон в другое место и основал там новый город – Кемпер. А его дочь (в разных легендах ее зовут по-разному) превратилась в русалку. Манит она моряков своей красотой, да только добра от нее не жди. Многих, говорят, она сгубила. А еще говорят, что в ясный день, когда море тихое, можно увидеть под водой на том месте, где стоял когда-то город, острые башенки соборов и крыши домов, услышать звон колоколов церквей Иса.
Так бы и стоял город до сих пор и удивлял нас своим великолепием, но загордились его жители. Перестали они думать о Боге и предались всевозможным развлечениям, думая только о сегодняшнем дне. Напрасно предупреждал их святой Гвеноле, что прогневается Бог и разрушит город, как разрушил он когда-то Содом и Гоморру. Не слушались его горожане, только смеялись. И ничего не мог поделать ни святой Гвеноле, ни добрый король Градлон, который правил городом.
И вот однажды случилось то, что должно было случиться. Была у короля Градлона дочь-красавица. Как и все жители города, она думала только о развлечениях, и ни о чем больше. И вот однажды явился к ней сам дьявол в образе прекрасного юноши и сказал, что подарит ей свою любовь, если принцесса принесет ему ключи от шлюзов. А ключи король Градлон всегда носил при себе. Нелегко было достать их, но принцесса согласилась. Украла она у отца ключи и отдала их дьяволу.
И вот ночью открылись шлюзы и хлынули в город потоки морской воды. Жители в панике стали спасаться, но все они погибли в морских волнах. Только король Градлон и святой Гвеноле смогли избежать смерти. Как только стало море наступать на город, вскочил король Градлон на коня и посадил на него свою дочь. Поскакали они прочь от погибающего города, но волны стали настигать их.
– Не спасешься ты, пока не погибнет в пучине Дьявол, – сказал королю святой Гвеноле.
– О каком дьяволе ты говоришь? – изумился Градлон, – Ведь здесь только ты, я и моя дочь.
– Дьявол сидит на твоем коне позади тебя! Пока ни погибнет твоя дочь, не остановится море.
И в самом деле, пока не исчезла принцесса в морской пучине, не перестало море наступать.
Не стало больше города Ис. Перебрался Градлон в другое место и основал там новый город – Кемпер. А его дочь (в разных легендах ее зовут по-разному) превратилась в русалку. Манит она моряков своей красотой, да только добра от нее не жди. Многих, говорят, она сгубила. А еще говорят, что в ясный день, когда море тихое, можно увидеть под водой на том месте, где стоял когда-то город, острые башенки соборов и крыши домов, услышать звон колоколов церквей Иса.
суббота, 30 июня 2012
Мы - сновиденья, зримые душой, и непостижен сон души чужой. (с) Фернандо Пессоа
Он прокрадывается через черный ход,
на цыпочках проходит по кухне,
гостиной и коридору,
поднимается по лестнице и входит
в спальню.
Наклонившись над моей кроватью, говорит,
что будет меня убивать.
Постепенно.
Сначала срежет ногти на ногах,
потом пальцы
и так далее,
пока от меня ничего не останется.
Он отстегивает от цепочки с ключами
какой-то маленький инструмент и приступает.
Через стенку слышится «Лебединое озеро»,
и я начинаю подпевать.
Сколько времени прошло?
Не знаю.
Слышу, он бормочет,
что добрался до моей шеи,
но не в силах продолжать — устал.
Я говорю, что он неплохо поработал
и может идти домой отдыхать.
Он благодарит и уходит.
А я привычно удивляюсь:
как мало нужно
некоторым людям!
Марк Стрэнд
на цыпочках проходит по кухне,
гостиной и коридору,
поднимается по лестнице и входит
в спальню.
Наклонившись над моей кроватью, говорит,
что будет меня убивать.
Постепенно.
Сначала срежет ногти на ногах,
потом пальцы
и так далее,
пока от меня ничего не останется.
Он отстегивает от цепочки с ключами
какой-то маленький инструмент и приступает.
Через стенку слышится «Лебединое озеро»,
и я начинаю подпевать.
Сколько времени прошло?
Не знаю.
Слышу, он бормочет,
что добрался до моей шеи,
но не в силах продолжать — устал.
Я говорю, что он неплохо поработал
и может идти домой отдыхать.
Он благодарит и уходит.
А я привычно удивляюсь:
как мало нужно
некоторым людям!
Марк Стрэнд
пятница, 29 июня 2012
Мы - сновиденья, зримые душой, и непостижен сон души чужой. (с) Фернандо Пессоа
Чернила стекают по углам моего рта.
Я счастливее всех.
Я поедаю стихи.
Библиотекарша не верит своим глазам,
в ее взгляде тоска,
руки прилипли к платью.
Стихи съедены.
Свет меркнет.
Все ближе лай собак.
Они вращают глазами.
Их светлая шерсть, как на щетке, вся дыбом.
Бедняга библиотекарша топает ногой, всхлипывает.
Она ничего не может понять:
Я встаю на колени, лижу ей руки.
Она кричит в ужасе.
Я рожден заново.
Я рычу, лаю на нее и радостно
ношусь между книжными полками.
Марк Стрэнд
Я счастливее всех.
Я поедаю стихи.
Библиотекарша не верит своим глазам,
в ее взгляде тоска,
руки прилипли к платью.
Стихи съедены.
Свет меркнет.
Все ближе лай собак.
Они вращают глазами.
Их светлая шерсть, как на щетке, вся дыбом.
Бедняга библиотекарша топает ногой, всхлипывает.
Она ничего не может понять:
Я встаю на колени, лижу ей руки.
Она кричит в ужасе.
Я рожден заново.
Я рычу, лаю на нее и радостно
ношусь между книжными полками.
Марк Стрэнд
четверг, 28 июня 2012
Мы - сновиденья, зримые душой, и непостижен сон души чужой. (с) Фернандо Пессоа
Лунный загар
Дональду Джастису
Бледно-голубая
тень дома
нависает надо мной,
как ледяная стена,
отдаленное
одинокое
уханье совы
несется мне навстречу.
Я прикрываю глаза.
Над влажной темнотой
сада,
подобно воздушным шарикам,
раскачиваются
цветы.
Величественные деревья,
окутанные облаками листьев,
кажется,
прячутся в глубь сна.
Уже поздно.
Я лежу в траве,
курю
и с легкостью принимаю
то, что конец будет
именно таким.
Лунный свет
падает мне на лицо.
Ветер
овевает запястья.
Я плыву,
подрагивая от холода.
Я знаю,
что наступающим днем унылым
будет размыто
белое пятно луны,
и я,
как все,
стану невидимкой
в солнца утренней дымке.
Марк Стрэнд
Дональду Джастису
Бледно-голубая
тень дома
нависает надо мной,
как ледяная стена,
отдаленное
одинокое
уханье совы
несется мне навстречу.
Я прикрываю глаза.
Над влажной темнотой
сада,
подобно воздушным шарикам,
раскачиваются
цветы.
Величественные деревья,
окутанные облаками листьев,
кажется,
прячутся в глубь сна.
Уже поздно.
Я лежу в траве,
курю
и с легкостью принимаю
то, что конец будет
именно таким.
Лунный свет
падает мне на лицо.
Ветер
овевает запястья.
Я плыву,
подрагивая от холода.
Я знаю,
что наступающим днем унылым
будет размыто
белое пятно луны,
и я,
как все,
стану невидимкой
в солнца утренней дымке.
Марк Стрэнд
среда, 16 ноября 2011
Мы - сновиденья, зримые душой, и непостижен сон души чужой. (с) Фернандо Пессоа
Ils s'aiment
Они любят друг друга
Ils s'aiment comme avant
Avant les menaces et les grands tourments
Ils s'aiment tout hésitants
Découvrant l'amour et découvrant le temps
Y'a quelqu'un qui se moque
J'entend quelqu'un qui se moque
Se moque de moi, se moque de qui?
Ils s'aiment comme des enfants
Amour plein d'espoir impatient
Et malgré les regards
Remplis de désespoir
Malgré les statistiques
Ils s'aiment comme des enfants
Enfants de la bombe
Des catastrophes
De la menace qui gronde
Enfants du cynisme
Armés jusqu'aux dents
Ils s'aiment comme des enfants
Comme avant le menaces et les grands tourments
Et si tout doit sauter
S'écrouler sous nos pieds
Laissons-les, laissons-les, laissons-les
Laissons-les s'aimer
Et si tout doit sauter
S'écrouler sous nos pieds
Laissons-les, laissons-les
Laissons-les s'aimer
Enfants de la bombe
Des catastrophes
De la menace qui gronde
Enfants du cynisme
Armés jusqu'aux dents
Ils s'aiment comme avant
Avant les menaces et les grands tourments
Ils s'aiment comme avant
читать дальше
Они любят друг друга
Ils s'aiment comme avant
Avant les menaces et les grands tourments
Ils s'aiment tout hésitants
Découvrant l'amour et découvrant le temps
Y'a quelqu'un qui se moque
J'entend quelqu'un qui se moque
Se moque de moi, se moque de qui?
Ils s'aiment comme des enfants
Amour plein d'espoir impatient
Et malgré les regards
Remplis de désespoir
Malgré les statistiques
Ils s'aiment comme des enfants
Enfants de la bombe
Des catastrophes
De la menace qui gronde
Enfants du cynisme
Armés jusqu'aux dents
Ils s'aiment comme des enfants
Comme avant le menaces et les grands tourments
Et si tout doit sauter
S'écrouler sous nos pieds
Laissons-les, laissons-les, laissons-les
Laissons-les s'aimer
Et si tout doit sauter
S'écrouler sous nos pieds
Laissons-les, laissons-les
Laissons-les s'aimer
Enfants de la bombe
Des catastrophes
De la menace qui gronde
Enfants du cynisme
Armés jusqu'aux dents
Ils s'aiment comme avant
Avant les menaces et les grands tourments
Ils s'aiment comme avant
читать дальше
четверг, 25 августа 2011
Мы - сновиденья, зримые душой, и непостижен сон души чужой. (с) Фернандо Пессоа
"Поэт по природе — медиум, проводник таинственных сил. Пользуясь его чистотой, они посылают сигналы в наш мир, пытаются если не разрешить, то хотя бы дать нам почувствовать тошнотворную тяжесть проблем, от которых мы прячемся за дневной суетой. Проснувшись, каждый старается тут же забыть амальгаму ужасных снов, смысл которых дано толковать поэту, за что толпа объявляет его персоной нон грата. Классический случай! Однако из всех приписываемых ему прегрешений не самый ли тяжкий грех в людских глазах — достоверность? Да, поэт достоверен. Достоверность — прерогатива поэзии. После Бодлера публика, наконец-то, начала понимать, что поэзия — один из самых дерзких способов выразить правду. Не существует оружия более меткого, чем поэзия; и толпа защищается инстинктивно от яркого света, от прицельной точности ее откровений, называя поэта лжецом, а живость его ума — парадоксом.
К чему сочинять истории, в которых нет правды? Зачем выдумывать прошлое, рассказывать небылицы, приукрашивать факты? Мертвый груз лжи угнетает. Правда, напротив, легко, словно луч прожектора, скользит в ночи, окружающей нас, и, выхватывая из тьмы лица, памятные места, события, придает им наибольшую выразительность и достоверность".
Жан Кокто. "Портреты-воспоминания".
К чему сочинять истории, в которых нет правды? Зачем выдумывать прошлое, рассказывать небылицы, приукрашивать факты? Мертвый груз лжи угнетает. Правда, напротив, легко, словно луч прожектора, скользит в ночи, окружающей нас, и, выхватывая из тьмы лица, памятные места, события, придает им наибольшую выразительность и достоверность".
Жан Кокто. "Портреты-воспоминания".
понедельник, 15 августа 2011
Мы - сновиденья, зримые душой, и непостижен сон души чужой. (с) Фернандо Пессоа
Le clown est fatigué de faire le clown ce soir
Et il en a assez de masquer son regard
Il en a trop fait rire des hommes et des enfants
Qui viennent l'applaudir pendant qu'il perd son sang
Ce soir, je ne joue plus la divine comédie
Ce soir, je suis tout nu au milieu de ma vie
Ce soir, le clown a peur d'être tout seul, il pleure
Ce soir, il redevient un homme et son chagrin
Ce soir, il est humain
Ce soir, devant vous il a peur
Il en a vu des villes, il en a fait des tours
Mais que lui reste-t-il d'amour après l'humour
La nuit est revenue, la foule est repartie
Et je reste tout nu au milieu de ma vie
Qu'importent les bravos, ils ne remplacent pas
Les gestes ni les mots que tu avais pour moi
Ce soir, le clown a peur d'être tout seul, il pleure
Ce soir, il redevient un homme et son destin
Ce soir, il est humain
Ce soir, devant vous il a peur
перевод
Текст и перевод взяты с сайта fr.lyrsense.com/bruno_pelletier/le_clown .
Et il en a assez de masquer son regard
Il en a trop fait rire des hommes et des enfants
Qui viennent l'applaudir pendant qu'il perd son sang
Ce soir, je ne joue plus la divine comédie
Ce soir, je suis tout nu au milieu de ma vie
Ce soir, le clown a peur d'être tout seul, il pleure
Ce soir, il redevient un homme et son chagrin
Ce soir, il est humain
Ce soir, devant vous il a peur
Il en a vu des villes, il en a fait des tours
Mais que lui reste-t-il d'amour après l'humour
La nuit est revenue, la foule est repartie
Et je reste tout nu au milieu de ma vie
Qu'importent les bravos, ils ne remplacent pas
Les gestes ni les mots que tu avais pour moi
Ce soir, le clown a peur d'être tout seul, il pleure
Ce soir, il redevient un homme et son destin
Ce soir, il est humain
Ce soir, devant vous il a peur
перевод
Текст и перевод взяты с сайта fr.lyrsense.com/bruno_pelletier/le_clown .
пятница, 29 июля 2011
Мы - сновиденья, зримые душой, и непостижен сон души чужой. (с) Фернандо Пессоа
В порту Амстердама
Поют моряки
О мечтах, что преследуют их
На подходе к Амстердаму
В порту Амстердама
Спят моряки
Как знамена
Вдоль унылых берегов
В порту Амстердама
Умирают моряки
Полные пива и драм
При первых лучах рассвета
Но в порту Амстердама
Рождаются моряки
В вязкой жаре
Океанской истомы
В порту Амстердама
Едят моряки
На слишком белых скатертях
Сочащуюся рыбу
Вам видны их зубы
Способные укусить удачу,
Откусить от луны,
Прегрызть канаты
И здесь пахнет треской
Вплоть до сердцевины жареной картошки,
Которой их огромные руки
Просят еще.
Затем они встают, смеясь,
В шуме шторма,
Застегивают ширинку
И уходят, рыгнув.
В порту Амстердама
Пляшут моряки
Их животы трутся
О животы женщин
Они кружатся и танцуют,
Наподобие солнца
В рвущихся звуках
Прогорклого аккордеона
Они вертят головами,
Чтоб лучше слышать смех,
Пока вдруг аккордеон
Не испустит последний вздох
И тогда с важными жестами
И гордым взглядом
Они уводят своих батавских дам
К ярким огням
В порту Амстердама
Пьют моряки
Пьют снова и снова
И опять пьют
Они пьют за здоровье
Амстердамских путан,
Гамбургских и других,
В общем, за всех дам
Что отдают им свое прекрасное тело,
Что отдают им свою невинность
За золотые монеты.
А затем, хорошо напившись,
Они задирают нос к небу
И сморкаются в звезды
И ссут, как я плачу
Над неверностью женской
В порту Амстердама
В порту Амстердама
Перевод песни с французского взят с сайта fr.lyrsense.com/bruno_pelletier/amsterdam .
Поют моряки
О мечтах, что преследуют их
На подходе к Амстердаму
В порту Амстердама
Спят моряки
Как знамена
Вдоль унылых берегов
В порту Амстердама
Умирают моряки
Полные пива и драм
При первых лучах рассвета
Но в порту Амстердама
Рождаются моряки
В вязкой жаре
Океанской истомы
В порту Амстердама
Едят моряки
На слишком белых скатертях
Сочащуюся рыбу
Вам видны их зубы
Способные укусить удачу,
Откусить от луны,
Прегрызть канаты
И здесь пахнет треской
Вплоть до сердцевины жареной картошки,
Которой их огромные руки
Просят еще.
Затем они встают, смеясь,
В шуме шторма,
Застегивают ширинку
И уходят, рыгнув.
В порту Амстердама
Пляшут моряки
Их животы трутся
О животы женщин
Они кружатся и танцуют,
Наподобие солнца
В рвущихся звуках
Прогорклого аккордеона
Они вертят головами,
Чтоб лучше слышать смех,
Пока вдруг аккордеон
Не испустит последний вздох
И тогда с важными жестами
И гордым взглядом
Они уводят своих батавских дам
К ярким огням
В порту Амстердама
Пьют моряки
Пьют снова и снова
И опять пьют
Они пьют за здоровье
Амстердамских путан,
Гамбургских и других,
В общем, за всех дам
Что отдают им свое прекрасное тело,
Что отдают им свою невинность
За золотые монеты.
А затем, хорошо напившись,
Они задирают нос к небу
И сморкаются в звезды
И ссут, как я плачу
Над неверностью женской
В порту Амстердама
В порту Амстердама
Перевод песни с французского взят с сайта fr.lyrsense.com/bruno_pelletier/amsterdam .
пятница, 07 мая 2010
Мы - сновиденья, зримые душой, и непостижен сон души чужой. (с) Фернандо Пессоа
Я был аскетом. Меня влекла
Одна из дальних, кривых дорог.
И я погладил твои крыла,
И ты сказал мне: «Возьми перо».
Ты с горем не был еще знаком,
Искал значение слова «смерть»,
Связал крыла и ходил пешком,
Чтоб я в глаза твои мог смотреть.
Когда, разбитый, я пал без сил,
Когда я плакал, молясь тебе,
Ты молча в сердце свое впустил
Сомнений сонмы, страстей, скорбей.
Потом – ты молча смотрел, как цеп
Дробит в песок сухие тела,
Ты молча нес железную цепь
И два перебитых белых крыла.
Я знаю тяжесть твоих оков.
От горькой муки глаза темны.
Но кто, молясь, жалеет богов?
Они любимы. Они нужны.
Мой бедный бог печален и слаб.
Прости, полумертвый творец миров.
Когда коснусь твоего крыла,
Ты снова скажешь: «Возьми перо».
Одна из дальних, кривых дорог.
И я погладил твои крыла,
И ты сказал мне: «Возьми перо».
Ты с горем не был еще знаком,
Искал значение слова «смерть»,
Связал крыла и ходил пешком,
Чтоб я в глаза твои мог смотреть.
Когда, разбитый, я пал без сил,
Когда я плакал, молясь тебе,
Ты молча в сердце свое впустил
Сомнений сонмы, страстей, скорбей.
Потом – ты молча смотрел, как цеп
Дробит в песок сухие тела,
Ты молча нес железную цепь
И два перебитых белых крыла.
Я знаю тяжесть твоих оков.
От горькой муки глаза темны.
Но кто, молясь, жалеет богов?
Они любимы. Они нужны.
Мой бедный бог печален и слаб.
Прости, полумертвый творец миров.
Когда коснусь твоего крыла,
Ты снова скажешь: «Возьми перо».
суббота, 13 февраля 2010
Мы - сновиденья, зримые душой, и непостижен сон души чужой. (с) Фернандо Пессоа
Несколько лет подряд продолжался летний день 18 августа 1967 года. Я смотрел на реку. Мимо плыли трупы моих врагов. Я смотрел на них, но не мог вспомнить, что эти люди сделали мне при жизни. Гудение мух навевало сон. Мне стало жарко и скучно, так что я решил дождаться, когда проплывет мой собственный труп, и пойти домой.
Мы - сновиденья, зримые душой, и непостижен сон души чужой. (с) Фернандо Пессоа
Комната наполнилась дрожью и гулом
Ты проснулся за миг до того
И этот миг был бесконечно долгим и пустым
Ты лежал
Не открывая глаз
Проехал первый трамвай
Ты сел на постели и тут же наткнулся на чей-то взгляд
Твое отражение в зеркале
Потом
Ты встал
Обернулся
Увидел ее
Чужую женщину
Нагую
Словно младенец или мертвец
Свернувшуюся зябким клубком
На сбитых простынях
В безыскусственном свете холодного раннего утра
Ты разглядел
Ее желтоватые руки и бедра
Некрасивые ступни
Поджатые пальцы ног
Проехал еще один трамвай
Следующий
И следующий
От холода
Твои плечи покрылись гусиной кожей
Ты все стоял и смотрел
Ты проснулся за миг до того
И этот миг был бесконечно долгим и пустым
Ты лежал
Не открывая глаз
Проехал первый трамвай
Ты сел на постели и тут же наткнулся на чей-то взгляд
Твое отражение в зеркале
Потом
Ты встал
Обернулся
Увидел ее
Чужую женщину
Нагую
Словно младенец или мертвец
Свернувшуюся зябким клубком
На сбитых простынях
В безыскусственном свете холодного раннего утра
Ты разглядел
Ее желтоватые руки и бедра
Некрасивые ступни
Поджатые пальцы ног
Проехал еще один трамвай
Следующий
И следующий
От холода
Твои плечи покрылись гусиной кожей
Ты все стоял и смотрел
вторник, 09 февраля 2010
Мы - сновиденья, зримые душой, и непостижен сон души чужой. (с) Фернандо Пессоа
Я вижу эту картину
Так ясно
Некрашеный деревянный пол
Чистый
Теплые стены
Ты стоишь босая в дверном проеме
Рассеянный свет струится
Из мира золотых одуванчиков
Свет похож на мед
Желтый карандаш обводит балтийским сиянием
Прямые волосы
Профиль
Грудь под ночной рубашкой
Простые складки розовой ткани
Пропитанной светом
Видно, как она ниспадает
Почти до пола
Скрывая тень
Твоего лона
Едва касаясь
Твоих ног
Классически прекрасных
Твоих маленьких ступней
Которые бесцеремонно
Трогает носом большая собака
Так ясно
Некрашеный деревянный пол
Чистый
Теплые стены
Ты стоишь босая в дверном проеме
Рассеянный свет струится
Из мира золотых одуванчиков
Свет похож на мед
Желтый карандаш обводит балтийским сиянием
Прямые волосы
Профиль
Грудь под ночной рубашкой
Простые складки розовой ткани
Пропитанной светом
Видно, как она ниспадает
Почти до пола
Скрывая тень
Твоего лона
Едва касаясь
Твоих ног
Классически прекрасных
Твоих маленьких ступней
Которые бесцеремонно
Трогает носом большая собака
понедельник, 08 февраля 2010
Мы - сновиденья, зримые душой, и непостижен сон души чужой. (с) Фернандо Пессоа
Я запер двери
И решил не выходить пока не кончится зима
Пока идет снег
Я не дам жителям этого города познакомиться со мной
Войти в мой дом
Вытереть ноги о новый коврик
В передней
Снять свои шубы
Пахнущие мокрым кроликом
Листать мои книги
Небрежно переворачивая страницы
Пить чай и рассматривать картины
Гадая
Действительно ли я
Настолько увлечен абстракционизмом
Или у меня просто пятна на обоях
Возможно
Мне предложили бы нанести ответный визит
И я пришел бы
Не желая прослыть невежливым
Ну уж нет
Они еще успеют поймать меня
Рано или поздно
Понять меня
Полюбить меня
Возненавидеть
Запретить своим женам и дочерям
Разговаривать со мной
Убить меня
Ночью
Всем городом
Не сговариваясь
Так что я замкнул свой дом
«Лучше вовсе не начинать
Эту галиматью со знакомствами»
Они не смогут
Ни в чем
Обвинить
Меня
Пока не кончится зима
И решил не выходить пока не кончится зима
Пока идет снег
Я не дам жителям этого города познакомиться со мной
Войти в мой дом
Вытереть ноги о новый коврик
В передней
Снять свои шубы
Пахнущие мокрым кроликом
Листать мои книги
Небрежно переворачивая страницы
Пить чай и рассматривать картины
Гадая
Действительно ли я
Настолько увлечен абстракционизмом
Или у меня просто пятна на обоях
Возможно
Мне предложили бы нанести ответный визит
И я пришел бы
Не желая прослыть невежливым
Ну уж нет
Они еще успеют поймать меня
Рано или поздно
Понять меня
Полюбить меня
Возненавидеть
Запретить своим женам и дочерям
Разговаривать со мной
Убить меня
Ночью
Всем городом
Не сговариваясь
Так что я замкнул свой дом
«Лучше вовсе не начинать
Эту галиматью со знакомствами»
Они не смогут
Ни в чем
Обвинить
Меня
Пока не кончится зима